"...утро превратилось в борьбу с будильником, противный рингтон которого больно резал уши. Старательно так резал. Бензопилой. "
Автор: Caitlyn Fengelm

Одной пачки сухарей явно не хватит.
В магазин без стука и предупреждения вошел.
Кто?
Я не знаю. Ты знаешь? Я тоже не знаю. - пришибленно сам с собой ведет беседу, отвлекшись от старой шутки.
Как повезло этому ночному гостю вывести тысячелетнего демона из состояния его равновесия. Которое так трудно найти и легко потерять.
Мысли липкой паутиной скучковались в одну сторону. Возможно обычный человек бы от такого поворота событий немедленно стал похожим на овощ. Тот, что глазами печатает на компьютере и слюну пускает. Поворотом событий является не появление еще одного действующего лица в этом романе. Довольно таки, к слову, унылом романе. А может это драма? Тогда кто главный герой? Явно не Азазель. Кто умрет в таком случае? Может это драма про эту муху?
Муха со своими крыльями, лапами и глазами, в общем-то целая, ползла по полке, не трогая ни хлеба, ни оставленной на столе еды. Она была там, где ранее лежало то, что лежало все же не ровно. Ну то есть то, что теперь лежит в кармане Аза. Лежит? Может, если карман висит, то и сухарики висят? Или карман пришит.
Как расположить сухарики в пространстве?
Хлопок. Эван поднимает ладонь с полки. Ровно между пальцев муха еще шевелится. Побитая, обиженная. Бывшее знамение пустующего места уничтожено. Пока морально.
- Шесть восемьдесят - из потустороннего мира донеслось. Или это этот мир? Если Спенсер стоит по одну сторону от полки, значит весь остальной мир за этой полкой потусторонний? Является ли продавщица инопланетянином?
Я этопланитянин?
До сих пор он был здесь один, не считая подставки для газеты с сиськами. А теперь здесь кто-то еще. С еще одной парой глаз. Парой? Может у него их три? Вроде у людей три.
Или все же два?
Если это была драма. Муха убита.
Нет титров. Значит боевик.
Или драма не про муху?
Азазель потряс головой, пытаясь вернуть смысл мыслям, порядок и логику. Убрать из них излишнюю фантазию, вытащить размешанную сметану из борща. И чеснок.
В очередной раз выглянув из-за полки с товаром, который уже, если быть откровенным, подзаебал своей одинаковостью...
Почему магазины не строят иначе? Почему покупатели ходят, а не товар? Были бы места для покупателей, а товар проходил мимо них. Нужный взял. Не нужный пнул.
...Эван увидел, что парниша, который купил пачку сигарет (и даже открыл её) еще не вышел.
Азазель присел на корточки. Отполз подальше, вдоль полки, от чужих взоров. Прячется. Сам себе, скорее своим мыслям и сознанию, чем еще кому-то, показывает знак молчания. Палец у рта.
Тссс.
Всем постам. Было совершено преступление. Убита муха. Сначала покалечена, а затем убита. Муха. - отдается эхом в мыслях полицейская рация.
Глаза демона расширяются. Его поймают? Этот, с сигаретами, что-то медлит. Открыл сиги и не курит. Зачем открыл, если стоит у напитков?
Взгляд забегал.
Азазель еще раз выглянул из-за прилавка. Он уже и позабыл, что украл что-то, ведь тут такой дикий экшон! Слышите сирены? Это наверняка вон тот, у напитков, телепатически связался со спутником, а спутник передал информацию о нарушении прав насекомого. Они ведь инопланетяне? Какое им дело до мухи? Она была по одну сторону полки с Азом. Она военный преступник? Больших масштабов?
Демон взглянул на муху меж пальцев. Не движется.
Больших масштабов не замечено, капитан. - докладывает рядовой Спенсер.
Может не боевик?
Азазель моргнул. Как оказалось никаких сирен не было.
Только бездомный заглядывает в окно магазина. Казалось бы, разве способны бомжи чему-то удивляться? Они столько всего видят на улице. И этот, с бородой, отчаянно пытается понять рыжего парня, что сидит у полки с сухариками и чипсами, с повязкой на глазу и руками, сложенными в пистолеты. А у его ног, кажется, только что испутила дух муха. Грязный отброс общества с неотличимой эмоцией на лице своем приподнимает бровь. Из-под низа показывается бутылка и её содержимое прямиком отправляется бедняку в глотку.
Стало тихо. Тихо и было, не считая назойливого треска лампы.
Слишком тихо.
Самое время воровать. В тишине ведь никто ничего не поймет?
Ненавязчивый шорох, а затем треск упаковки. Сухари отправились в другой карман.